Герои его скульптур поглощены переживаемым мгновеньем, многие «схвачены», как вспышкой, в момент запредельного напряжения сил – отсюда вытянутость форм, дающая ощущение устремленности, страстности. Возникает замечательный эффект, когда стоишь рядом с этими фонтанирующими эмоциями фигурами, ты как бы отделяешься от собственных страстей и можешь наблюдать их воочию перед собой, вот они, извлечены и выставлены, а ты спокоен и можешь просто созерцать жизнь.
А к бронзовой голове рождающегося гения неудержимо хотелось приложить ладони, но я, конечно, не решился, о чем теперь жалею (можно же было как-нибудь украдкой, когда никто не смотрит).
После выставки я встретил Свету, и мы устремились назло насыпавшему повсеместно луж дождю в Новую Оперу, где давали музыкальный дивертисмент «Россини».
БОльшую часть глубины сцены занимал оркестр, а слева и справа в концертных костюмах выходили сопрано, тенора, басы, чтобы исполнить арии, дуэты, романсы, а также секстет и даже септет, который мне больше всего понравился, настолько живо он был разыгран.
В композиции был представлен Джоаккино Россини разных периодов – молодой, искрящийся в операх «Итальянка в Алжире» и «Севильский цирюльник» (арии Фигаро не было!), зрелый – «Вильгельм Телль», страдающий в мессе Stabat Mater или романсе «В изгнании». Но какая бы музыка ни звучала, не покидало ощущение праздника. Хотелось спросить самого себя – почему мы раньше здесь не были?
Печалило только отсутствие аншлага. Более-менее заполнены оказались первые рядов 15 партера, а дальше уныло отсвечивали коричневой кожей пустые (удобные!) кресла. И ведь билеты не сказать, что запредельно дороги – мы сидели с краю в 5-м ряду по 400 рублей за место.
В программке к спектаклю (50 р.) нашел объяснение тому, почему музыка Россини не стареет. Джоаккино родился 29 февраля 1792 года и был вынужден отмечать день своего появления на свет раз в четыре года, то есть год назад у него был только 54-ый день рожденья, Россини наш современник.
