запоздалый, цедимый сквозь зубы, –
кто под щедрой рассыпицей шёл
по тропинке походкою трудной,
огорчается: «Ну и весна!»,
ускоряясь в объятья уюта,
календарщина снегу тесна,
как бутылка для буйного брюта.
«Буду сыпаться, сколько хочу», –
будто слышится шепот астральный,
и мечтательное: «Я лечу!..»
сквозь навязчивый шум магистрали.
Не спешить растекаться в углы,
обернуться лицом к снегопаду,
ухватить восхищения у мглы,
подчиняясь мгновения ладу.
