Но Бунин одной фразой уже в конце рассказа (словно услышав мои сомнения) показывает, что сохранять-то было нечего и трагедия композитора, прошедшего мимо самого большого счастья, которое только может быть в жизни, не имеет никакой утешительной «с другой стороны».
«Услужающий! – закричал он на всю залу, – несите уху! И хересу, хересу, бочку хересу, чтобы я мог окунуть в него морду прямо с рогами!»
И финал там, конечно, потрясающий, потому что любовь – даже такая, невысказанная, на расстоянии, всё равно дает человеку не достижимую иначе полноту чувств, сродную счастью.
«…И композитор вдруг сорвал с себя шапку и что есть силы, со слезами закричал на всю площадь:
– Солнце моё! Возлюбленная моя! Ура-а!»
