В начале войны моя бабушка Дарья Тихоновна с пятью детьми вместе с Мытищинским заводом эвакуировалась в Саратов, но потом ушла с завода в колхоз. После войны из-за тяжелой болезни она не могла больше работать в деревне и вместе с детьми из Саратовской области перебралась в Москву к старшему сыну Петру.
Мама рассказывала: «Приехали, а жить негде. Все дети по разным углам, у родных и знакомых, а у них у самих повернуться негде. Мне пришлось жить у наших знакомых, с которыми подружились в саратовской деревне, у Корочкиных. Я и их дочка Шура стали как сестры. Она уже скончалась, царствие ей небесное.
Как-то мать сидит на вокзале, чуть не плачет, с ней какая-то женщина разговорилась и подсказала, есть, мол, совхоз в Юшино, в Подольском районе, там им доярки нужны и жилье предоставляют — ехать с Курского вокзала, от станции Гривно недалеко.
Поселили на «птичнике», в бараке «с удобствами на улице». Мать 10 лет проработала в Юшино: и свинаркой была, и дояркой, на старости даже сторожем. А работать плохо она не умела: у нее медали ВДНХа есть за высокие удои. Это с ее-то больными руками! Я к ней ходила помогать. Две коровы мои были. Тогда же все вручную — и доили, и корма в ведрах разносили, и навоз убирали. Когда вышел закон, что на пенсию можно с 55 лет, мать сразу ушла — на 40 рублей, — не могла больше. А в 72 года снова работать устроилась, чтобы пенсию пересчитали. От станции Лобня ездила на завод к метро Новокузнецкая к 8 часам. Десятку прибавили...»
На фото слева бабушка Даша, а справа бабушка Сима, которая на самом деле моя прабабушка - она мама моей бабушки по отцовской линии Анастасии Петровны. Бабушка Сима тоже удивительной доброты женщина, она сидела со мной некоторое время, когда родители жили в общежитии в Подольске, где отец работал в Сельхозтехнике, а мама на зернохранилище.
Бабушка Даша была женщиной решительной, с сильным характером, с собственным мнением. Если на её прямоту обижались, она говорила: «А я правду сказала!»
Плохой человек был у нее «хуже хуженского». Недотепа — олух Царя Небесного.
– У вас тут такой беспорядок, что солдат со шпагой пропадет…
– Что стоишь, как статуй глиняный!..
– Отрезай потолще – большому куску душа радуется...
В Юшино у моей мамы было одно платье – и на ферму, и в школу, и с подругами в кино сходить. Бабушка утешала:
– Ничего, золото и в говне видать.
У Дарьи Тихоновны было две внучки и один внук, то есть я, со всеми нами она в детстве «сидела». Когда сносили бараки в Юшино, ей выделили комнатку в коммунальной квартире на станции Гривно. Чтобы пройти мне по метражу в очередь на «улучшение жилищных условий» как молодому специалисту с семьей, она сдала эту комнатку и прописалась у моих родителей. Так что своей квартирой, я, по сути, обязан ей, она была так счастлива, когда нам дали ключи!
На фото слева бабушка Даша, а справа моя мама.
Дожив до 90 лет, она успела порадоваться правнучкам и побывать на свадьбах своих внучек.
Что касается веры в Бога, хорошо помню, как она говорила:
– Ваши учителя сами втихаря Богу молятся, а вам говорят, что Бога нет, потому что начальства боятся. А как же его нет, когда все на свете им создано!
Всю свою жизнь она посвятила детям, другого слова, как «беззаветно», и не подберешь, пережила страшные несчастья – арест и гибель в ГУЛАГе мужа, войну, тяжелую болезнь, смерть трех сыновей. Её первенец (Анатолий) умер в младенчестве, другой сын, тоже Анатолий, поехал на целину «по комсомольской путевке», простудился, а, вернувшись домой, не смог попасть на лечение в специализированную московскую больницу, не пустили врачи из Климовской больницы (что рядом с Подольском), ему было 23 года. Сын Петр умер в 52 года от инфаркта.
Вера в Бога помогала ей справляться с выпавшими на её век испытаниями. Каждый вечер она заканчивала молитвой перед иконками, и в эти минуты лучше было её не беспокоить.
А мне она дала, наверное, самое главное – ощущение, что тебя любят, что ты не брошен, что ты можешь доверять миру и людям, что у тебя нет причин кому-то завидовать или на кого-то обижаться.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →