Света зашла в Анину комнату и вскричала:
– Андрей! Она опять не горит!
Не вполне понимая о чём речь, а точнее, пока совсем не понимая, я вскочил с дивана и прошлёпал по прихожей:
– Что не горит? Ну и хорошо, что не горит, лучше, когда не горит, чем… А-а, ты про люстру!
В Аниной комнате висит люстра. Трёхрожковая, под бронзу, с блестящими гранеными висюльками и плафонами матового узорного стекла, цветком вверх. Довольно не новая. Можно сказать, что и старая, если учесть, что люстра эта из Светиного приданного, то есть еще немного и до серебренной свадьбы дотянет. Не дотянула, но об этом речь впереди.
Так вот, один из плафонов люстры с некоторых пор отказался светить. Не совсем – надо отдать ему должное, – но твердо. Периодически я забирался на стул, вкручивал лампочку, она загоралась, но скоро потухала, загадочным образом оставаясь при этом хорошей. Освещенность комнаты соответственно страдала на треть. Вместе с дочерью.
– Подозреваю, что это муха виновата, – изрек я, глядя на тусклый плафон.
– Какая муха? Мухи давно спят, – возразила Света.
– Сдается мне, что одна из них устроилась на зиму в патроне нашей люстры. Увы, вряд ли она встретит веселым жужжанием весеннее солнышко! Похоже, что, вкручивая лампочку, я случайно размазал ее тщедушное тельце по поверхности контакта. Несчастное насекомое выступило в роли диэлектрика, нарушившего электрическую цепь между источником и приёмником…
– Лампочкой, – уточнила Света, – ведь мы, кажется, говорили о лампочке, а не о приёмнике? И, между прочим, там не только муха, но еще и трещина плафоне. А треснутые вещи в доме держать нельзя! Фэн…
– Шуй! – хором перешли на китайский Аня со Светой.
В ближайший выходной мы отправились в «Леруа Мерлен» на Осташковском шоссе. Преимущества больших магазинов известны – это выбор. Но оно же является и недостатком. Трудно выбирать из многого. Нам повезло. Аня знала, что хотела. Ей импонирует стиль минимализма. Углядев под потолком магазина в отделе осветительных приборов люстру, собранную из 5-и гнутых плоских прутков черного, словно обугленного в костре, металла, на каждом из которых посредством таких же прутков, но круглых было подвешено по плафону, дочь заявила, хочет эту или уходим, потому что она «уже вся мокрая».
Служащий неправдоподобно длинным багром снял с перекладины под потолком нашу минималистскую красавицу, тщательно потом стал оборачивать пленкой гнутую её конструкцию и плафоны, объясняя попутно, что склада у магазина нет, весь товар выставлен здесь, и коробки под люстры хранить негде, когда мы догадались спросить о цене.
– А разве на ней не было ценника? – удивился служащий, и что-то притворное послышалось нам в его голосе.
– Не было, – сказала Света. – Там рядом висит другая, похожая, 1800 рублей, а на этой нет. Ну, наверное, примерно столько же?
– Сейчас посмотрю. – Служащий засуетился, стал заглядывать в какие-то тетрадки, потом выпалил скороговоркой, продолжая окукливать нашу покупку пленкой:
– Рядом висит китайская, а эта итальянская, плафоны со специальным напылением, 6400.
– Сколько? – только и смогли выдохнуть мы. Но дело было сделано, люстра завернута, пот давно струился между лопаток, и, в конце концов, ведь сказано – специальное итальянское напыление!
Люстра была водружена на её законное место в тот же день. Она идеально вписалась в общий дизайн комнаты, выдержанный в приглушенных, не терпящих цветовых и конструктивных излишеств тонах. Предшественница её отправлена на балкон. Не привыкли мы, знаете ли, разбрасываться заслуженными люстрами! Плафон треснутый – тот да, тот пошёл в ведро – привет фэн-шую! Муха в патроне обнаружена не была, но следы многолетнего запыления место имели. А НАПЫЛЕНИЕ итальянское – действительно оригинальное и чрезвычайно практичное. Оно создает полную иллюзию того, что плафоны покрыты снаружи толстым неравномерным слоем пыли. То есть мыть их (с эстетической точки зрения) совершенно не обязательно.
