А у нас там дальше, над рекой, стоит памятник Николаю Второму, и сейчас оттуда доносится характерный голос священника, вся площадь вокруг памятника заполнена людьми. Пока я шел мимо, они петь начали… Видимо, какой-то молебен в честь великомучеников венценосных.
Буквально через 200 метров от памятника Мытищинский оптово-розничный рынок, потом кольцевая дорога. С другой стороны Северная ТЭЦ с ее гигантской трубой, монументальными бетонными конусами-испарителями. А здесь такой островок святости.
И я понимаю, что эти люди, по большому счету, в самом главном – счастливы. Сейчас, у памятника, они купаются в Условной Реке Абсолютной Любви (как сказал бы Пелевин). Но в то же время я чувствую, что это какое-то не совсем правильное счастье, счастье, напоминающее болезнь. Вера, ведь, как и болезнь, приходит к человеку независимо от его воли.
Их счастье – рассуждаю я, возможно, и ошибочно – проистекает из отказа от самих себя. У них есть ответы на все главные вопросы, они словно каменной стеной защищены своей верой во всесильного и милосердного вседержителя. Им легко. А я так не могу. Я должен постоянно сверяться с собственным нравственным чувством, чтобы понять – хорошо, то что я вижу или делаю, или плохо, я должен постоянно развивать это чувство, стараться ни на секунду не выключать его.
Гордыня это? Можно и так сказать. Но их счастье зиждется на том, что можно назвать святой безответственностью. Христос указал, как следует поступать, а если непонятно, то пастырь разъяснит, самому можно не беспокоиться. Что лучше?
Но при всем нашем различии я рад безмерно, что они посреди нашей суетливой, отупляющей, бессмысленной круговерти могут без опаски жить своей жизнью, совершать паломничества, возноситься в мыслях и чувствах к высшему, справедливейшему началу.
